Текучие реки узоров
слагают портрет божества:
под острым сарказмом готичных соборов
лиризма дрожат кружева.
Во взгляде — шотландская клетка,
улыбка — в лавровых венцах,
в гусиную лапку морщиночек сетка,
а нос — в голубых огурцах.
Скуластою свастику пряча
в дремучих бровей хохлому,
он знает, верна ему дева Удача,
быть в тренде привычно ему.
Он дерзко нарушить стремится
симметрии строгую ось.
Ликует он словно лиловая птица,
пронзённая небом насквозь.
